«И поёт мне в землянке гармонь…»

Песня о войне, которую я знаю наизусть.

 

 

В шкафу у моего деда лежала маленькая потрёпанная книжка, которую я с интересом рассматривала, в первую очередь, из-за красивой картинки ивы на обложке. Это был сборник старых советских песен, в том числе и о войне. Дед не умел петь, но читал всегда с чувством, проникаясь каждым словом, и я умом не понимала, что такое война, но подсознательно чуяла, что в этом есть что-то плохое и холодное. Прошло много времени, деда нет, на Украине война – всё изменилось. Однажды я наткнулась на аранжировку старинной песни, и слова показались мне до боли знакомыми:

 

 

 

Сколько лет я не слышала эту песню! Но солисту можно было и не петь — слова приходили сами. Да, это не было похоже на исполнение 40-ых годов — нежное, плавное, наверное, более правильное… Но какая-то истина есть в надрывах струн, созвучных с голосом вьюги и громом выстрелов. Кто-то из людей, которые тогда сидели в землянке, выжил, а кто-то не вернулся с войны — к той, чья любовь грела его в и в мороз, и под пулями. Но мы живы — а значит, они прошли всё, значит, песня выстояла «вьюге назло». Мужчина пел, и в его голосе — вьюга, такая знакомая по смутным рассказам деда, который был ребёнком, когда началась война, и такая, слава богу, далёкая.

 

 

 

«Мне в холодной землянке тепло!..» — ни пафосные речи, ни георгиевские ленточки на машинах не смогут заменить простых, ворвавшихся, как забытые друзья, слов.