Премьера в Первом русском: Бегущие по Барбиленду
В Ярославле на сцене театра имени Федора Волкова состоялась премьера очередного магнум опуса ученика Кирилла Серебренникова — Александра Созонова — «Бегущая с волками».
Сложный глубокий текст о тяжелой женской доле и «самости» под наши реалии и формат драмы адаптировала Мария Огнева. Режиссер и раньше удивлял зрителя творческими изысканиями, например, «Жестокие игры» по Арбузову всегда собирал полные залы, а билеты купить было практически невозможно.
Прошла неделя со дня сдачи. Был даже организован дискуссионный клуб, как и в случае со скандально известным у ярославцев «Обломове»(реж. Анджей Бубень). Видимо, чем неоднозначнее трактовки и мнения, тем больше вероятность подобных встреч на камерной сцене…
Сюжеты мифов и сказок всегда незаметно вплетаются в современные реалии. Мы до сих живем согласно ряду выверенных столетиями обстоятельств и правил. Это не обошло стороной и новый спектакль. Только на сцене мы это замечаем так ярко и откровенно, благодаря частности мира персонажей(на каждого героя выделана одна история, аллегорией тесно связанная с повседневностью).Мы попадаем в фольклорную версию «Барби», где матриархальный мир — это и главный конфликт(прежде всего, внутренний), и движущий элемент, и лейтмотив, и место действия.
Вся постановка строится вокруг матери-почти-одиночки Татьяны(Татьяна Коровина), которая не хочет поддерживать отношения с мужем, в силу неозвученных(условно), но понятных на интуитивном уровне, обстоятельств.
- Кен с синими дредами, или богач без бороды.
Известную всем с раннего детства сказку о Синей бороде режиссер перенес в метро и режим около-screenLife(главный способ получения информации как для действующих лиц, так и для зрителей — гаджеты, соцсети и даже умная колонка «Алиса»).
Разжевав все глубинные смыслы зрителю (как раз за счет формата московских лофтовых будней, а не заточений в крепости), режиссер получил возможность повернуть калейдоскоп значений другой стороной. В режиссерской версии «Синей бороды» жаль лишь главного антагониста детства, надеявшегося в неидеальном мире найти идеальную женщину. Жену, которая бы доверяла достаточно, чтобы не воспользоваться запретным плодом из инстинктивного интереса(ключом от тайной двери). Герой Ильи Вранкина произносит трогательный монолог о том, что мужчины имеют право на чувства, а каждой истории есть и мужская трактовка. Это заставляет нас вспомнить образ бойфренда Иеальной куклы, решившего перестроить привычный уклад Барбиленда, строившийся на отсутствии НЕфоновых, непримитивных эмоций у Кенов.
2. «Волосок лунного медведя», или «повторение — мать учения». Барби-воительница.
История о молодой девушке, которая захотела вернуть своего некогда любящего мужа. Колдовка отправляет несчастную в опасное путешествие в берлогу агрессивного зверя. Итогом же становится не просто «ничего», а ценнейший ОПЫТ, благодаря которому теперь будет легче справиться с невзгодами и пьющим мужем.
Злого, рычащего медведя изображает сам кормилец. Метафорой этого перевоплощения можно воспользоваться при осмыслении настоящего восприятия домашнего тирана. Примечательно, что жертвенный архетип героини не обретает очертания эгоизма страдания.
3. Красные башмачки, или образ маленькой женщины, павшей Барби.
Девушка, которая попробовала то, о чем мечтала: в реальной жизни слава и богатство, в сказке — красные башмачки, несущие ее в безостановочный пляс. До такого изнуряющий, что пришлось отрубить ступни. А башмачки все продолжали танцевать. Хрупкая фигура, желающая оказаться выше, чем ей предначертано судьбой, ломается под тяжестью гнета более сильных фигур: продюсеров грязного шоу-бизнеса или продавцов мечты, — методы злодея созвучны методам Румпельштильцсхина, мастера сделок с дьяволом и человеческим нутром, страдающим от жадности и жажды.
4. Скелеты в шкафу Барби-карьеристки.
Героиня Ирины Наумкиной присутствует на сцене практически всегда. Периодически будто растворяется в мирском эфире, но все еще стоит незаметно где-то с краю, кивая в бит репу.
Ее героиня типичный модный коуч, с пафосом рассказывающая о бытовых вещах, бросающаяся терминами и длинными формулировками, разобрать которые сама, кажется, не всегда способна.
«Вашу маму и там и тут показывают»: она и в машине по радио, и дома на фоне в качестве подкаста, и даже в телевизионной передаче. Все о ней. Единственный конкурент — это такой же любитель славы, муж главной героини. Вот этим персонажам ( «психологине» и «известному телеведущему») как раз и придется посоперничать за билборды на улицах города.
Трагикомическая история маленького синдрома отличницы и патологического перфекционизм переросла в глыбу медиа-сферы, душа которой в клочья разрывается от желания быть по-настоящему любимой. За какими бы масками не прятались, какие бы очки не носили(характерной деталью образа героини оказываются розовые очки, их форма острого «кошачьего глаза» добавляет строгости, неприступности) — все страхи и комплексы обнажаются перед лицом Великой и Ужасной «самости».
Рутинную форму повествования сверху накрывает невесомая вуаль притчи о «женщине-скелете», чье тело обрастало плотью лишь рядом с возлюбленным рыбаком. Плотское пересиливает внутреннее, заставляя обрести вожделенную гармонию.
В какой-то момент можно поймать себя на мысли, что «главная героиня» сейчас перед нами. «Настоящая главная героиня» наконец обрела свое счастье, стоящее всего океана горьких непрожитых слез. Этот персонаж вытянул из каждой успешной карьеристки, сидящей в зале, маленькую необлюбленную девочку, у которой все распланировано поминутно и выполнено на 10 баллов.
5. Важную фольклорно-дополняющую роль играет Евгения Родина со своим глубинным, чарующим голосом. Настоящий обряд черного шаманизма на сцене. Ее героиня — волчица, преследующая Татьяну. Олицетворение рвущегося наружу женского «Я», от которого не стоит убегать. Она самобытна и вольна делать, что хочет. Может догонять, а может убегать, может пугать, а может толковать потаенное.
Интересно, что в мифах и сказках волчица-мать — чутко охраняющая свое дитя хищница. В самом начале постановки «Алиса» трактует сон главной героини, как скрытый страх чего-либо. Сложив эти два факта, мы понимаем, что Татьяна боится оказаться плохой матерью для дочери. Свою легенду главная героиня проживает в «тюленьей шкуре»(Исландская сказка). Желая остаться тем, кем является на самом деле, покидает семью. Уезжает навстречу мечте.
Дочь(уже неплохой психолог, оперирующий с полным осознанием дела научными терминам) как будто находится выше всех рассмотренных архетипов, не подчиняется какой-то схеме идентификации.
В заключение хочется сказать, что спектакль с заявкой на столичное и модное определенно будет жить долго, смотреться пристально и рефлексироваться не один раз.
+80