Беседа с ученым. Аграрии на страже нашей безопасности

Как заяц может повлиять на научный эксперимент.

 

 

 

Наука не стоит на месте и постоянно развивается. Пристальное внимание сейчас приковано к развитию точных наук, IT. Но немаловажными являются и другие сферы, в том числе сельскохозяйственные науки.

 

 

Мне посчастливилось пообщаться с молодым ученым Александром Тихоновым – кандидатом биологических наук, старшим научным сотрудником отдела кормопроизводства и первичного семеноводства Ярославского НИИЖК – филиала ФНЦ «ВИК им. В.Р. Вильямса». Если сказать проще, Александр – научный сотрудник Института кормов, где занимаются выведение новых кормовых культур и биопрепаратов. О его пути в науку, о важности этой научной деятельности и других интересных вопросах приглашаю вас узнать из этого интервью.

 

 

 

— Здравствуйте, Александр. Расскажите, с чего начался ваш путь в науку? Может быть, какие-то факты из детства, из школы, из семьи повлияли на выбор деятельности?

 

— Вообще путь в науку складывается из большого количества факторов. Один из них – общий интерес к природе. Он закладывается еще в детстве. Для меня это были походы в ближайший лесопарк с мамой, где мы могли погулять, увидеть необычные для ребенка растения, дятлов, белок…

 

Тяга к знаниям формировалась в школе. Огромную роль в развитии кругозора сыграла учитель биологии. Вместе с ней ученики нашего класса постоянно куда-то ездили, ходили в музеи, театры, в поездках старались найти что-то новое, а после обсуждали, что мы вынесли из этих поездок.

 

Формирование научного взгляда невозможно без осознания того, что из той информации, которую ты собираешь, можно получить что-то большее, но, к сожалению, часть предметов в школе давалась достаточно формально, это и побудило искать больше информации. Я занимался на различных курсах, в кружках, и это заполняло пробелы в информации, которые были в школе. Создавалась более пестрая картина мира и появлялось желание его исследовать.

 

Основной взгляд на формирование ученого, на мой взгляд, вносит именно университет, поскольку школа – это базис, где учат учиться.

 

Университет заложил во мне фундаментальные знания. Именно здесь нас начали усиленно, прошу прощения, толкать в науку. От нас требовались не просто ответы, а доказательства, откуда мы получили данные. Это было нужно не преподавателям, а нам самим, чтобы мы научились правильно ставить эксперименты, правильно снимать с них дынные, интерпретировать их критически оценивать свою работу, демонстрировать результаты окружающему миру. Ведь научный подход состоят не только в получении знаний, но и в передаче их обществу.

 

 

 

— Действительно, это важно. Кстати, ЮНПРЕСС занимается популяризацией науки и налаживает взаимодействие между молодым поколением с учеными. Расскажите немного о направлении вашей деятельности. Почему молодежи стоит сделать выбор в пользу направления, которым вы занимаетесь, и что им нужно для достижения успеха?

 

 

— Изначально по образованию я биолог, работал в Институте биологии внутренних вод имени Ивана Дмитриевича Папанина РАН на берегу Рыбинского водохранилища. Там я занимался водной флорой и непосредственно банками семян в грунте – это очень интересная тема. А сейчас я работаю в отделе, изучающем кормовые травы. Это один из краеугольных камней продовольственной безопасности, поскольку все мы любим есть и без этого не можем. Для обеспечения отрасли молочного и мясного животноводства кормами как раз необходимы кормовые травы. Мы стараемся понять, как современные биопрепараты и современные технологии возделывания могут влиять на культуры, занимаемся поисковыми исследованиями, оценивая новые культуры.

 

Наш отдел изучает целый ряд культур. Непосредственно я, например, изучаю влияние биопрепаратов, которые разрабатывают в нашем институте, на культуру вики посевной. Это одна из бобовых культур, широко распространенная в нашем регионе. Она дает хороший корм с высоким содержанием белка, но биопрепараты могут существенно повысить качество этих кормов, что будет отражаться уже на отрасли животноводства.

 

Одна из моих коллег занимается изучением клевера паннонского. Это культура новая для нашего региона. Она заказала ее семена их привезли, насколько я помню, с Урала. Уже четвертый год мы его выращиваем, оцениваем, как он развивается в условиях нашего региона.

 

Одной из основных задач для подобных нашему институтов, это оценка того, как культуры ведут себя внутри региона для того, чтобы эти знания можно было использовать при прогнозировании тех или иных процессов, связанных с обеспечением отраслей животноводства качественными кормами в достаточном объеме. Так что данное направление очень важно для продовольственной безопасности России и молодежь может внести свой вклад в ее развитие.

 

Ну а для достижения успеха, естественно, нужны желание двигаться вперед, знания (куда же без них), и обязательно устойчивость к стрессу, поскольку работа достаточно стрессовая. Бывает такое, что мы отработали месяц и понимаем, что данные нам ничего не показывают. Но это не повод расстраиваться. Это значит, что этот фактор ни на что не влияет и нам нужно искать что-то новое – отсутствие результата тоже результат. Не нужно унывать и надо постоянно идти вперед, постоянно развиваться.

 

Конечно, у нас бывает много однотипной работы, когда нужно промерить растения десять, двадцать, тридцать раз подряд в одних и тех же местах. Но, в целом, для того, чтобы получить результат в любой сфере, нужно усердие и, как я уже говорил, желание.

 

 

 

— Расскажите, как проходит ваш рабочий день?

 

— Рабочие дни у нас различаются в зависимости от времени года.

 

Поскольку мы аграрии, весной идет подготовка к посевным работам, оценка погоды и планирование посевов, осень — завершение сезона, когда убираются остатки культур, не убранных летом, оценивается подготовка культур к зиме, оборудование подготавливается для зимнего хранения, а зима – возможность подготовить отчеты и статьи.

 

Самые интересные рабочие дни у нас летом, когда мы снимаем большую часть показателей на полях. Летний рабочий день начинается с прихода в институт и определения локальной задачи. Это могут быть лабораторные задачи, работа с бумагами. Но самое интересное – именно полевые исследования, ведь именно в полях мы получаем все первичные материалы.

 

Мы измеряем растения (с момента, когда сошла роса, и до обеда). Мы ходим внутри посевов, считаем растения, определяем их фазы, считаем листья. Состав показателей в течение сезона меняется – сначала мы измеряем всходы, проростки, потом молодые растения со своими показателями, далее измеряем взрослые растения. Очень важная работа в полях – сортовые чистки, когда мы проходим по делянкам и вычищаем все растения, которые не соответствуют определенному сорту. Сейчас у нас в работе находится сорт вики, который мы пытаемся спасти для науки и общества, восстановить из небольшого количества доступных нам семян. Здесь сортовая чистка очень важна. Летом мы также обрабатываем растения биопрепаратами, вносим листовые подкормки, которые могут влиять на культуры, и оцениваем их влияние на растения.

 

 

 

— Какие перспективы у направления, которым вы занимаетесь?

 

— Есть большой объем отечественных биопрепаратов, которые могут по-разному влиять на кормовые культуры в различных условиях. И для нас как для ученых-кормовиков самым важным является определить, какие из них будут более эффективны. Каждый производитель всегда будет говорить, что его препарат самый лучший — это бизнес, это нормально. Но мы как ученые должны показать, какой из них в каких конкретно условиях будет давать максимальный результат именно с точки зрения науки. Так что направление перспективно, потому что всем нужна хорошая продукция, не загрязненная химикатами, пестицидами, гербицидами, и как раз биопрепараты могут нам дать возможность повысить устойчивость тех или иных растений к болезням, возможность бороться с различной сорной флорой на полях без применения опасных для человека гербицидов, возможность не вносить большие объемы удобрений.

 

Можно сказать, что самой перспективной является именно оценка взаимодействия между популяциями растений и микробоценозов, формирование которого находится под влиянием в том числе современных биопрепаратов.

 

 

 

— Какое открытие вы мечтаете совершить?

 

— На мой взгляд, есть разница между открытием-озарением и открытием-результатом. Открытие как озарение — это когда мы узнали что-то действительно новое в случае, когда это не запланировано, когда мы получили какие-либо отклонения и благодаря этому узнали то, что до этого никто не знал. Такое открытие нельзя предсказать или спрогнозировать.

 

А есть открытие, когда мы планируем, что получим определенный результат, и идем целенаправленно к его достижению.

 

Хотелось бы, конечно, открыть культуру или фактор, которые смогут победить борщевик Сосновского, чтобы снизить его влияние на наши экосистемы. Но здесь, к сожалению, сложно предсказать, когда это может произойти.

 

А в плане результата хотелось бы найти сочетание факторов (удобрения, почвы, культура и микробный препарат), которые давали бы наиболее эффективную реализацию биологического потенциала наших культур.

 

 

 

— Прошлый год в России был годом наставника, а 2024 год — год семьи. В каждом случае это про поддержку близких людей. Кто стал самым главным наставником в вашей научной жизни, почему вы ему благодарны?

 

 

— В науке сложно обойтись без наставников и семья дает огромную поддержку.

 

Есть расхожая фраза, что за каждый успешным мужчиной стоит женщина. Семья – это один из факторов, которые позволяют сохранить бодрость духа и настрой, чтобы продолжать работать. Без поддержки семьи нелегкий труд ученого станет неподъемным.

 

Наставники – это научная семья. Мы приходим в науку с неидеальными знаниями, и нам необходимы те, кто сможет дать нам не просто объем знаний, но и понимание того, что с этими знаниями делать. Самым важным научным наставником я бы назвал Владимира Гавриловича Папченкова. Это мой научный руководитель, к которому я поступал в аспирантуру еще в 2011 году. К сожалению, в 2013 году он скоропостижно ушёл из жизни, но за тот период, когда мы с ним работали, он смог повлиять очень сильно на меня. Изначально я планировал заниматься прибрежной флорой, но в аспирантуру поступил осень, когда флора отмирала. Владимир Гаврилович предложил заняться изучение банка семян. Я набрал проб и изучал их в течение зимы. В итоге получились очень интересные данные по распределению семян по берегу, из чего и вышла моя диссертация. Если бы не было отбора проб, инициатором которого были Владимир Гаврилович, диссертация была бы на другую тему и с другими результатами.

 

Кстати, в период обучения в университете моим руководителем была Марина Анатольевна Борисова. Она, в свою очередь, была первой аспиранткой Владимира Гавриловича Папченкова. И она отправила меня, своего ученика из университета, к нему в аспирантуру. Это очень важный момент преемственности, когда человек, получив знания, уже своих учеников отправляет к тем, кто учил его самого.

 

 

 

— Наука – это серьезно. А случались смешные, забавные случаи в связи с вашей работой?

 

— Юмор, позитив и креатив – это три спасательных круга, которые не позволяют нашему отделу уйти на дно. Позитив вплетается в нашу работу, чтобы сделать ее приятнее и интереснее. Есть забавная история о том, как мы исследовали влияние озона на пшеницу. Мы провели обработку озоном семян пшеницы и посеяли пшеницу на опытном поле – выделили отдельный участок земли, внесли удобрения, провели посев, расставили колышки, обозначив участки с несколькими вариантами обработки и контрольным вариантом. Пшеница хорошо взошла, росла, развивалась, мы регулярно записывали данные о высоте, количестве растений. В один прекрасный момент мы начали замечать, что колоски пшеницы исчезают, то есть на делянке стоит ровной щеточкой культура, но нескольких колосков не хватает – на одной делянке, на второй, на третьей. Постепенно исчезли все колоски. В итоге выяснилось, что обычный заяц, поселившийся рядом с нашим полем, регулярно приходил именно на эти опытные делянки с озонированной пшеницей. Он проигнорировал растущие рядом овёс, более белковую вику, и целенаправленно ходил на опытные участки с обработанной озоном пшеницей – сначала он съел колоски с делянок, а потом и контрольный вариант. В итоге у нас не осталось ни одного колоска – у нас есть данные о всхожести, о развитии этой пшенице, но результат оценить мы не смогли. Вот такая трагикомичная история о том, как заяц испортил нам эксперимент. Благо, это была инициативная тематика и отчетности у нас по ней не было.

 

 

 

— Какой вопрос вы хотели бы задать себе сами или поднять перед читателями?

 

 

— Пожалуй, я бы задал вопрос про научную коммуникацию. Да, мы, учёные, изучаем очень сложные, важные материи, но как нам донести эти знания до общества? Как преобразовать наш научный язык в естественный? Думаю, ещё не одно поколение учёных будет работать над этим вопросом, но всё же мне кажется, что необходимо развивать социальные медиа научных организаций, чтобы общество и люди могли зайти на каналы в группы, привязанные к научным организациям, и увидеть, услышать, как им более-менее доступным языком рассказывают о той деятельности, которая ведется. Здесь необходим опыт общения, опыт взаимодействия как с обществом, в плане социальных наук, коммуникативных навыков, так и научные познания, чтобы понимать, что мы, как ученые, делаем, и понимать, что надо обществу из этого всего рассказать.