Памяти командира «Молодой гвардии» Ивана Туркенича
Узкая, заросшая тропинка петляла впереди. Вокруг не было ни звука, здесь уже давно не ходят люди, а воздух пропитан болью и страхом. Вот и старые шахты…
Высокий молодой человек, лет 20-24, подошёл к самому краю старой взорванной шахты. Как часто в детстве он бегал сюда встречать отца с работы. Лицо парня было очень уставшим, даже изнеможенным, а глаза выражали небывалую взрослость, мужество и скорбь: « Прощайте, друзья! Прощай, Кашук любимый! Прощайте, Люба, Ульяна, милая, прощай! Слышишь ли ты меня, Сергей Тюленин? Ты, Ваня Земнухов? Пока видят мои глаза, пока бьется сердце в моей груди, клянусь мстить за вас до последнего вздоха, до последней капли крови. Я не сниму этой солдатской шинели, пока последний немец как оккупант, вступивший на нашу землю, не будет уничтожен!» Его голос срывался. Сухой степной ветер разносил простую, родную каждому солдату, клятву Ивана Туркенича во все уголки нашей огромной страны, опалённой этим страшным словом война!
Он замолчал, это было слишком трудно — стоять над безымянной могилой своих убитых проклятыми фашистами братьев, вместе с которыми пришлось пережить столько горя и радости, провернуть десятки планов, подарить надежду тысячам людей Краснодона. А ведь он мог лежать вместе с ними, но смерть уже второй раз обошла стороной. Солдат резко развернулся и пошёл прочь: «Что ж, значит так надо, если я ещё жив, значит, я должен отомстить, отомстить за всех этих мальчишек и девчонок, за их отцов и матерей, за весь наш родной Краснодон!» А впереди была степь, бескрайняя и прекрасная, преображённая ранней весной. Местами уже зеленела первая травка, а заходящее солнце разбрызгало по поляне жёлтые цветы мать-и-мачехи. Природа не преклоняется даже перед войной! Иван шёл всё дальше и дальше, пересекая просеки и канавки, оставшиеся от прошлогодней пахоты, он вспоминал, вспоминал всё, что было за его не такую долгую жизнь.
С улыбкой вспоминал доброе лицо мамы, когда она ругала маленького Ваню за вырезанные из рукава шубы усы для школьного спектакля. Тогда ему предложили главную роль жениха в постановке «Становье на Чангарах», на представлении он был очень важным и мужественным, как настоящий жених. Иван всегда любил театр и мечтал стать настоящим актёром.
Вспоминал, с какой гордостью вручал заветную путёвку в лучший лагерь «Артек» пионеру Туркеничу директор школы. «За отличную учёбу», — торжественно сказал он. А потом была незабываемая смена в лагере «Верхний», новые друзья, выходы в море. Вспоминал, как все соседи с улицы Пролетарской Диктатуры пришли посмотреть на юного артековца Ваню. Сверкая глазами, он восхищенно рассказывал о Черном море, о захватывающих экскурсиях по Крыму и особенно о белокрылых чайках.
Вспоминал, как молодым студентиком гулял по набережным Севастополя, где учился в артиллерийском училище. На нём была новенькая военная форма, ещё больше подчёркивающая стать молодого человека, и заставляющая трепетать сердца юных девчат.
Тяжёлым грузом лежали воспоминания о начале войны, их – выпускников артиллерийского училища ещё в 41 отправили в распоряжение Уральского военного округа.
С ужасом вспоминал сражение под Ростовом, где он, раненный в правое плечо, попал в плен. Но он не сдался, решил бежать. Когда военнопленных перегоняли в другой лагерь, стремглав бросился с крутого обрыва вниз, в заросли терновника. Иван вернулся домой.
Вспоминал, неожиданную встречу с давним другом – Толей Ковалёвым. Погожим сентябрьским днём Толик пришёл и попросил пластинки, ненароком заговорили про листовки, которые неведомым образом появлялись на улицах Краснодона. Загадочным голосом спросил: «А ты бы хотел в подполье?» Так Иван Туркенич попал в «Молодую гвардию».
Вспоминал родные лица ребят, озарённые пламенем костра и осознанием торжественности момента. Волнительно и радостно, чуть заикаясь, говорил Олег: «Нам нужно выбрать командира! Предлагаю кандидатуру Вани Туркенича! … Единогласно!»
Как решительно и пленительно блестели глаза молодогвардейцев, когда распределяли районы для вывешивания флагов в честь 25-й годовщины Великого Октября. Все они – ещё вчера школьники, совсем юные и озорные, рождённые для счастья и любви, в одночасье повзрослели, вступили в новую, совсем не счастливую, трудную жизнь в оккупации.
Вспоминал обеспокоенную Любу, которая, как раненая в полёте птица, не бежала, а просто летела к нему в театр: «Ваня, уходи, уходи! На тебя арест пришёл! И на всех! На всех арест! Уходи!» Ребят уже забрали, он находился на окраине, хотел устроить налёт на полицию, но вскоре жандармы напали на его след, Ивану пришлось уйти. Вспоминал ту необычайно холодную ночь, которую просидел в заснеженном кустарнике, прятавшись от полицаев, чуть не замёрз, но смог миновать Донец.
Вспоминал сестру Валю, встретившую его – победителя, вошедшего в родной Краснодон в доблестных рядах Красной армии. Вспоминал, вспоминал, вспоминал…
Стало смеркаться, закатные лучи уже ушли за горизонт, оставляя свои блики и отражения только на молодых листочках и травинках просторной донецной степи, а Иван всё шёл и шёл. Совсем скоро он отправится на фронт, дальше, бить фашистов. «Вернусь ли? Увижу ли вновь свой дом? Увижу ли снова маму, сестричку, батю? А любимый парк, в котором провёл много летних ночей? Коричневые мазанки «шанхая», старые шахты, нашу школу? Увижу ли снова эту бескрайнюю степь? Не важно! Важно, что другие увидят! Что они будут счастливы в нашем милом Краснодоне, в нашей большой мирной стране», — думал молодой человек.
Спустя почти 1,5 года, тёплым августом 1944 года Иван Туркенич готовился к наступлению. Молодой командир видел уже многое: он в рядах Красной армии прошёл всю Украину, воевал за Тернополь, на золотниковском плацдарме при прорыве обороны противника на львовском направлении. И сейчас близ небольшого польского города должен был вести свою дивизию в бой на участке Сандомир-Жешув. Фронт подходил к Висле. Фашисты упорно цеплялись за каждый рубеж. Жестокие бои развернулись за местечко Глогув. Доблестно сражалась русская армия, но натиск противника был слишком силён. Впереди полка появился командир: «Товарищи! — крикнул он, — надо вырваться из-под обстрела. Вперед комсомольцы, за мной!»
Воодушевленные примером командира, солдаты решительно ринулись в атаку.
В схватке никто не заметил, как упал офицер, раненный осколком мины в грудь. Сражение закончилось победой, но третья схватка Туркенича со смертью ещё продолжалась. Над бледным раненым офицером сидела сестра, она заботливо меняла окровавленные бинты на его груди. Иван смотрел вокруг непонимающим взглядом, всё плыло, лицо сестры медленно растворялось в резком запахе крови и спирта. Вдруг совершенно неожиданно всё изменилось: он увидел, как улыбка сестрички стала радостней, он мог разглядеть крохотные пылинки на её пушистых белёсых ресницах. Он увидел молодую весёлую маму, кружащуюся в быстром вальсе с красивым черноволосым пареньком-папкой. Он увидел людей, они шли и шли к свежей могиле, у которой стояли солдаты, его хороший друг старший лейтенант Соболев говорил: «Туркенич, ты слышишь, как танки идут на запад — это наши танки, , ты слышишь, как пушки бьют, — это наши пушки идут на запад… Смерть немецким захватчикам!..» Он увидел красный советский флаг над рейхстагом, солдат, женщин, детей, мужчин, со слезами радости на мудрых, немного грустных, уже навеки грустных глазах, кричащих, поющих, шепчущих заветное «Ура! Это победа! Наша победа!». Он увидел прошлое, настоящее и будущее. Вновь увидел ребят, любимых друзей: курносого Олежку, улыбающегося во весь рот, грациозную Улю, нарядную Любку, мудрого Ваню Земнухова, загадочного Толика. Он вновь увидел весеннюю Краснодонскую степь, залитую тёплым пламенем заката. Увидел школу, всё ту же, но вместо них-пионеров за партами сидели совсем другие дети и писали в тетрадях сложные примеры. Вновь увидел театр, в котором когда-то выступал. Он увидел Чёрное море и стаи белых чаек, лагерь его детства! Мальчишки и девчонки в разноцветных рубашках радостно кричали и хлопали: «Артековцы». Увидел, как они под печальную песню волн торжественно несли цветы к мемориальному камню, где золотом сверкают имена героев-артековцев: Тимура Фрунзе, Вани Туркенича, Гули Королёвой, Володи Дубинина. Они несли цветы для них, для простых солдат, отдавших всё для победы, они несли цветы для него – героя Ивана Туркенича!
Он погиб, но не сдался!
Он погиб, чтобы над нами было синее мирное небо и светлые лунные ночи!
00