Мастер одобрил бы
Диковинные корабли, приближенные к зрителю до такой степени, что видны мелкие детали на мачтах, проплывают по закрытым глазам лежащей на полу девушки. Образы шлюпок, освещаемые встающим из-за гор солнцем, возникают на коже, сменяя друг друга. По помещению разносятся шум волн и крики матросов. Вдруг, за одно мгновение, картины вокруг нас поглощает тьма, музыка стихает, уступая место тишине.
Проходит несколько секунд, фотограф сворачивает внушительный объектив, отходя на пару шагов назад. В темноте загорается дисплей фотоаппарата; девушка с улыбкой поднимается, подходит к фотографу, склоняется, чтобы посмотреть снимки.
Подобное зрелище ничуть не удивляет посетителей только что открывшейся в екатеринбургском Доме Печати выставки «Айвазовский и маринисты. Живые полотна». Мелькают вспышки камер, освещающие мультимедийный коридор, ведущий в темный зал из главного холла; а по экранам зала тем временем проплывают новые картины.
Ованнес Айвазян, как рассказывается в середине непрекращающегося видеоряда картин, был наиболее выдающимся художником армянского происхождения 19-го века. Морская тематика его произведений во многом объясняется близостью дома художника, расположенного в Феодосии, к Черному морю. Ованнес любил море, но не любил писать его с натуры: он работал на воздухе короткие промежутки времени, нанося главные контуры картины. Остальные детали Иван Константинович (русские имя и отчество художника) прорисовывал в своей мастерской, оставляя простор для творчества и полета фантазии.
Сейчас в освещаемом бликами от айфонов зале находится всего несколько человек: приглашенные почитатели творчества Айвазовского (и простые смертные-журналисты) , наводнили соседствующее выставке помещение. Потемки зала скрываются балдахином до пола от яркой комнаты, больше похожей на современное кафе. Гамак на входе, деревянные скамьи с подушками и пледами вместо стульев, барная стойка в дальнем углу принимает первых посетителей; но самое главное остается скрыто правее, за спинами гостей. Мы, две хрупкие девушки, проталкиваемся вперед. Образовав условный круг, фотографы следят за малейшим движением тех акул пера, которые не побоялись публики и вышли к выставленным мольбертам с чистыми листами бумаги, красками, кисточками и палитрами, дабы проявить порывы души на холсте. Белые бумажные чайки над мольбертами даже инженера настроят на творческий лад; не хватает только штурвала на обшитой досками стене и персонала в тельняшках.
После небольшого аперитива, лирически настроенные парой бокалов вина, ценители искусства сбиваются в кучки по «мастерской». Наслушавшись баек из жизни городских редакций, мы, лавируя между людьми, выходим из кафе, направляясь к выходу в холл. По пути слышим еще один разговор: две женщины обсуждают уровень выставки по сравнению с такой же, проходившей в Москве, и с майскими «Живыми полотнами Дали». Выясняется, что организация в Екатеринбурге «на уровне», а закуски «вкусные».
Последний штрих, красиво дополнивший впечатления от выставки – возникший из мультимедийного коридора юноша (организатор, забывший надеть бейдж), с горящими глазами рассказавший про методы проекции картин в зале (где полотна проецируются на чистые экраны) и на полотне с остроносыми кораблями на входе, возле которого фотографировались все, кому не лень (а вот на нем уже был тот же самый рисунок, на который проецировалась его копия; правда, специально была допущена погрешность, и нижний правый угол картины не совпадал с проекцией). Мастер одобрил бы.
Фото: Дарья Рожок
00