Нога на три сантиметра длиннее
Я никогда не знала своего прадедушку. Это образ, покрытый пеленой времени и историей совсем другой жизни. За разговорами семья часто вспоминает удивительные истории из его судьбы, а я все еще не верю, что в суровые годы войны, люди умели радоваться.
Иван Дмитриевич Сметанников родился 25 января 1920 года в Татарской АССР. Он был еще совсем ребенком, когда даже коснулись ужасы Революции и Гражданской войны. На родине у людей забирали все: пшеницу, скот и даже снимали соломенно-глиняное покрытие с крыш домов, ведь животных нечем было кормить. Поэтому отец моего прадедушки всегда мечтал уехать в Сибирь, надеясь, что там не так голодно.
Иван доучивался, когда семья решила переехать. Смысла прерывать учебу не было, поэтому мальчика оставили одного за три тысячи километров от нового места жительства родителей – Алтая. Отец умер через вскоре после переезда, а мать оставалась здесь еще несколько месяцев. Позже она вернулась в Татарстан и ее посадили за пшеницу, которую спрятал под крышей отец.
«В семь лет папа остался один. Его мама Татьяна осталась в тюрьме на несколько месяцев, а маленьком мальчику пришлось побираться. Отца случайно подобрал слепой, вся семья у него уже уехала в Сибирь, а его оставили здесь и жалели всей деревней. Вместе с ним Иван Дмитриевич побирался, пока Татьяну не выпустили. Тогда они и уехали на Алтай. Папа всегда говорил, что «они из России приехали», думал, что вся страна – это там, а здесь Сибирь», – рассказывает воспоминания папа моя бабушка, Галина Ивановна.
В Алтайском крае было не до учебы, дальше – призыв в армию на Дальний Восток, а там несколько месяцев на паровозе до Карелии и война. Шестого января 1942 года в 6 часов утра его ранило. Молодые бойцы даже не успели выйти на передовую, когда часть из них лишилась жизни, а остальные отправились на долгие болезненные месяцы в госпитали. Возле танка собрали 25 солдат – нужно было заступать в разведку. Один из летчиков рассказывал о сигнальных звуках, поэтому парни встали очень близко друг к другу. Мимо летали осколки от мин из миномета, но никто не расходился: то недолет, то перелет, зачем уходить, если не попадают? Всего один шаг за танк и Иван Дмитриевич был бы цел. Но война его не спросила. Он лишился левой стопы и мякоти на правой ноге.
Моя бабушка вспоминает слезы отца после войны. Он не знал, кому нужен инвалид, инвалид в 22 года, не понимал, что делать дальше и как работать. С неподдельным удивлением и вопросом в голове: «Разве здоровье и жизнь человека не так важна, как деньги?» я слушаю историю его тестя, теперь уже моего дедушки, Дмитрия Федоровича. «Раньше за инвалидность давали машины, вот только нога Ивана Дмитриевича была на три сантиметра длиннее нужного. Врачи в больнице предложили отрезать парочку ненужных, на что тот попросил их отрезать себе язык за эти мысли», – спокойно рассказывает он. А я все еще не понимаю, как война могла сделать людей такими черствыми.
Солдат вернулся из госпиталя в Томске в 1942 году. С медициной тогда было туго и протезов или не было, или их никто не выдавал, потому он долго ходил на «деревяшке», подобно пирату. Позже стали давать по одному протезу в год, они состояли из обычного гипса, быстро намокали, поэтому обходиться с ними приходилось очень бережно.
«Колхоз уважал его и знал – с любой бедой к Ивану Дмитриевичу: родственника в больницу нужно везти или скот нечем кормить. Каждый год избирали председателем колхоза, верхом ездить он не мог – протез не давал высоко запрыгивать, так всем колхозом ему смастерили «кошевую», это что-то вроде повозки», – вспоминает моя бабушка.
Прадедушка отдавал работе всего себя, может, знал, как сильно людям сейчас нужен сильно лидер и человек, который поддержит в любой проблеме, а может и сам находил в труде спасение. Он не спал ночами и писал огромные тома отчетов за весь год, сидя под керосиновой лампой. Жена тихонько успокаивала детей и просила их не шуметь: чувствовала, как скрупулезно и бережно муж относится к своей работе.
А позже они переехали в Барнаул, и через несколько лет появилось его «дедушкино счастье» – внуки. «Я лежала в больнице, и он часто звонил узнать, каких я хочу гостинцев. А однажды деда Ваня решил ехать за ягодами, взял меня и двоюродного брата Колю, ему было 11 лет. Дедушка боялся за наше здоровье и надел на брата резиновые сапоги по колено и тюбетейку. Я думала, что Коля расплавится», – рассказывает моя мама, Светлана.
За свою долгую и удивительную жизнь он написал книгу и в самом ее начале просил: «Но хочу того, чтобы наши внучата подняли эту книгу и прочитали, чтобы были в курсе как ваши дед и бабушка жили». Еще ребенком он претерпел голод и страх Революции, провел месяцы в госпитале и отдавал всего себя другим, но какими бы страшными не были те годы, он оставил после себя целую историю. Историю, наполненную радостными и не очень рассказами из детства, буднями солдата и настоящего начальника. Историю счастливого и простого советского человека, которая заставляет нас задуматься: «Каким же сильным нужно быть, чтобы улыбаться после войны?».
+30