Символ мудрости
Бабушка сидела в мягком удобном кресле и растирала морщинистые руки. Гости недавно разъехались. Сегодня в доме было сказано много добрых слов. Моя любимая прабабушка Вера (ласково я называю ее бабуля) отметила красивую дату — 77 лет.
На журнальном столике у кресла стояли вазы с цветами, подарки, открытки. Среди них – маленькая баночка с таким знакомым мне с детства рисунком. Бабушка бережно открыла баночку, словно шкатулку с дорогими украшениями. Аккуратно достала заботливыми пальцами белую пенку крема и начала медленно растирать на ладонях. По комнате разнесся любимый аромат шишек и кедровой смолы – именно с ним у меня всегда ассоциировалась моя бабуля. По мере того, как нежная пенка исчезала на пальцах, бабушка все больше погружалась в воспоминания. На ее добром и открытом лице застыло выражение задумчивости. «Бабуля, расскажи», — тихо попросил я. Бабушка вскинула удивленно брови, будто не замечала до этого момента меня. Оживилась, улыбнулась. И начала свой рассказ.
— Слушай, Никитка. Мы живем с тобой на юге нашей огромной страны, где греет ласковое солнышко. Но так было не всегда. Родилась я ровно 77 лет назад на далеком суровом севере. Время было страшное. На дворе стоял 1941 год. Стефан Иванович, твой прапрадедушка и мой папа был призван на фронт. Тяжелым было расставание: дома оставалась совсем юная жена с двумя пятилетними дочерьми и еще одним ребенком под сердцем – мной. И никого рядом. Потянулись долгие дни и ночи ожиданий. Чего? Никто не знал. Шел первый месяц войны, наши войска с тяжелыми боями отступали. Солдаты растеряны, подавлены. Их родные тоже в страхе. Так прошли три недели. И вот в далеком северном селе родилась крохотная девочка. Василиса Даниловна, моя мама назвала девочку Верой. Нужно отдать должное мудрости простой русской женщины. Василиса Даниловна вложила в имена трех своих дочерей глубокий смысл, назвав их — Вера, Надежда и Любовь.
В ноябре 1942 года Стефан Иванович был ранен. Вместе с другими защитниками он был взят в плен. Начались страшные дни фашистского кошмара. 9 мая 1945 года пришло долгожданное освобождение. Но домой Стефан Иванович так и не вернулся. Своего папу я никогда не увидела.
Так началась новая страница в жизни Василисы и ее дочерей. Совсем еще юная мать воспитывала троих детей, поднимала хозяйство и несла на своих хрупких девичьих плечах непосильную ношу. Откуда только брались силы? Вокруг был жуткий голод, разруха, нищенство. Но люди как никогда хотели жить! Девочки очень рано повзрослели. Они помогали матери, выполняя совсем не детскую работу. Но больше всего они хотели учиться в школе! Семья жила в маленьком селе, а ближайшая школа располагалась в районном центре. К тому же в семье была лишь одна пара детских валенок, подаренных кем-то из соседей. Но как велико было желание обучаться грамоте! Зимой, когда снег покрывал землю толстым ковром, девочки, разделив одну пару валенок на троих, посещали школу по очереди! Причем в школу приходилось идти 13 километров по заснеженной дороге.
Мы ходили в школу по очереди. Валенки — то были одни на троих! Учиться мне очень нравилось, поэтому валенки для меня были как большая ценность. Мама строго наказывала валенки беречь. Но дети – в любое время дети. И с подружками хотелось поиграть, и с горки скатиться.
Однажды, заигравшись с подружками, не заметила я, как стемнело. Зимой ведь темнеет рано. Но деваться некуда – дома ждала мамочка и сестрички. Маленькая девочка в больших валенках и тулупе шла по заснеженной безлюдной дороге в полной темноте. Как назло, началась метель, ветер выл. Было очень страшно, слезы текли по щекам. Хорошо, что путь мы знали наизусть, поэтому я двигалась все время прямо, до самого поворота, где ориентиром нам служил старый кедр. В то время не было еще у нас ни телефонов, ни уличных фонарей. Только ветер гудел протяжно, и снег застилал глаза. И вдруг в этом шуме послышался мне вой дикого зверя. Прислушалась. И то ли от испуга, то ли на самом деле – звук снова повторился. Не помня себя, пустилась я бежать. Не заметила, как добралась до старого кедра. И казалось, будто зверь совсем рядом, и жизнь моя сейчас закончится. Не о себе я думала в тот момент. А о том, что зверь валеночки испортит. В чем сестрички мои в школу ходить будут? Маленькая была, наивная. Словно каким-то чудом вскарабкалась я на мудрое дерево. А надо сказать, в дереве этом была маленькая ниша. Может, последствия страшной войны, или дупло заброшенное – уже не узнать. Но дупло это помогло мне удержаться на ветках. Залезла я глубже, а сама только и думаю, как валенки спасти. Стыдно мне стало, слезы по щекам льются, о маме, о сестричках думаю. И о валенках этих. Вспомнила, что веревка в сумочке есть. Сняла валенки, аккуратно очень привязала к веткам. У самой ноги мерзнут, хорошо – носочки пуховые, теплые. Сижу, прислонилась крепко к стволу, шепотом прошу дерево мне помочь. Лицом прижалась и чувствую запах шишек и кедровой смолы. Вьюга шумит, вокруг все воет. Так и впала в забытье. Сколько я так просидела – не известно. Очнулась только, когда свет в глаза попал. Люди вокруг дерева толпятся, метель стихла и рядом – добрые и такие родные глаза, полные слез. Не выдержала я, расплакалась в ответ. Прошу – мамочка, не ругай, я валенки спасла. А мама плачет и смеется одновременно: «Дуреха ты моя маленькая!».
Зажили мы дальше, как прежде. В школу по очереди ходили, валенки берегли. Дерево это не раз людям помогало, ориентиром на дороге служило. А потом выросли мы и переехали. Навсегда поняла я, что это не я себя спасла. Это дерево меня спасло, символ мудрости. Что сейчас с тем деревом? Живо ли оно? Часто я вспоминаю его. Хоть разок бы навестить его, да старенькая я стала, добираться очень далеко. Только и остались у меня воспоминания. И такой родной запах шишек и кедровой смолы», — сказала задумчиво бабушка и нежно поставила баночку с кремом на столик.
А я твердо про себя решил: «Вырасту, и обязательно отыщу это дерево. Отыщу и скажу спасибо за мою любимую бабулю».
+30