Он остался жить в воспоминаниях
Июнь. Ленинград. Лето было тёплым. На площадках играли дети, проходили футбольные матчи, шли различные фильмы. Люди планировали, как проведут 3 месяца, с нетерпением ждали чего-то. Но было одно «но». То лето стало одним из самых трагичных в истории нашей страны. Лето 1941 года.
«Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города…» – прозвучал голос Вячеслава Михайловича Молотова из репродукторов 22 июня 1941 года в 12 часов дня. Началась война, неумолимая, беспощадная. Она сметала и коверкала всё: жизни людей, порядок существования, политику государств. Тяжело представить, насколько невыносимо было каждому человеку. Какого жить, не надеясь на завтра, бить тарелки не «на счастье», а от дрожи в руках?
Война разрушила надежды, разрушила семьи, сменила детский смех на слёзы. Людям понадобилось много времени, чтобы научиться заново жить. Однако забыть прошлое было невозможно. Многие не смогли хранить воспоминания, окрашенными красно-чёрными оттенками, поэтому пытались избавиться от всего, связанного с войной и временем до неё.
Моя семья не стала исключением. Практически сразу после победы в сорок пятом прабабушка вместе с мамой и сёстрами уехала из Ленинграда. Они больше не смогли жить там, где были бок о бок со смертью, где потеряли самых близких людей. Большинство фотографий и документов было сожжено, чтобы наверняка оставить прошлое и начать медленно выстраивать будущее. Единственное, что сохранилось – это воспоминания, которыми поделилась моя прабабушка, Людмила Николаевна. Однажды она рассказала о моём прапрадеде, Петрове Владимире Петровиче.
В 1941 году он, как и любой советский человек, начал борьбу не только за собственную жизнь, но и Родину. Мой прадед был военным лётчиком, защищал ленинградское небо, Дорогу Жизни, Ладожское озеро. Владимир Петрович участвовал во многих вылетах и показал себя в воздушных боях бесстрашным и умелым. Ему было тяжело, но приходившие письма от жены и детей давали ему силы. Они маленьким солнечным лучиком проникали в его суровую военную действительность. Получил конверт с листком внутри, исписанным родным почерком, и становилось спокойнее. Знаешь, ради кого стреляешь, знаешь, что тебя ждут.
Мне всегда было интересно узнать, какого там, на фронте? Но спросить было не у кого. Иногда думаю, что бы сказала своему прапрадеду, имея возможность хоть на минуту увидеть его на войне, сидящим за штурвалом своего самолёта. Какой задать вопрос, когда вокруг взрываются снаряды, а от каждого выстрела зависит судьба целой нации? Наверное, я бы крикнула с земли единственное: «Как ты?» Владимир Петрович удивлённо кивнёт головой и заведёт шумный двигатель. И пусть он скажет неправду, хорошо быть лётчику на войне не может, пусть даже не узнает, кто эта странная девочка, попавшая на фронт, но в такой момент мне будет важно услышать его голос, понять, что он жив. Прапрадед улетит, а я останусь стоять и смотреть на белый след на небе, который оборвётся так же скоро, как и жизнь Владимира Петровича.
Он получит тяжёлое ранение во время жестоких боёв за Синявинские высоты, от которого погибнет в 1945 году. В свои последние дни, по словам моей прабабушки, он оставался сильным и старался не показывать всей пронизывающей его грудь боли. Владимир Петрович обменял себя на маленький шаг, приблизивший Советский Союз к победе.
Каждая семья потеряла кого-то близкого за те 4 роковых года. Но самое главное – не каждая семья потеряла память о погибших. Некоторым всё же повезло знать имена своих героев и гордиться ими. И это не только те, кто воевали с фашистами, но и те, кто отдавали свой кусочек хлеба своим братьям сестрам, те, кто привозили немного продовольствия в осаждённые города, те, кто смогли выстоять и победить смерть.
00