Дорога жизни

Дорогой жизни шёл к нам хлеб,
Дорогой дружбы многих к многим.
Ещё не знают на земле
Страшней и радостней дороги.
О.Берггольц

 

 

 

Тёплый июньский вечер. Мы с бабушкой в беседке пьём чай. А к чаю у нас – коржики. Я и бабуля их сами испекли. По рецепту бабушкиной тёти Полины. Той, что жила когда-то в блокадном Ленинграде.

 

 

 

В июне 1941 года она привезла младшего сына на лето в Прохоровку, где он и пробыл до конца войны. Его спасла. А вот старшую дочь и её мужа не успела. Спасаясь от голода, пока Полина была на работе, они сварили и съели блокадное лакомство – столярный клейстер — и умерли.

 

 

 

Долго я помнила этот рассказ бабушки. Не просто мне окунуться в то страшное время. Я прочитала несколько книг об этом периоде Великой Отечественной войны, вместе с родителями смотрела передачи по телевизору, художественные фильмы, но самое главное поняла совсем недавно. Мне всегда хотелось побывать в легендарном городе, и вот в декабре прошлого года, став победителем всероссийского конкурса, я поехала в Санкт-Петербург.

 

 

 

Зимнее декабрьское утро. Мы разместились в экскурсионном автобусе и, весело переговариваясь между собой и делясь впечатлениями о состоявшихся накануне мероприятиях, выдвинулись в путь. Дорога была неблизкой. От второй линии Васильевского острова, где находилась гостиница, в которой мы остановились, до Ладожского озера порядка 90 километров, а значит, ехать нам предстояло не менее полутора часов. В Санкт-Петербурге вот уже несколько дней стояли морозы, и уличный термометр показывал минус четырнадцать градусов.

 

 

 

А в автобусе тепло и уютно. Участники поездки занимались каждый своим делом: кто тихонько беседовал, кто дремал у окошка, кто-то бурно обсуждал по телефону какие-то проблемы. И вот наше дремотное состояние прервал голос экскурсовода. Мы подъезжали к железнодорожной станции Ржевка. Отсюда начинается отсчет белых километровых столбов, которые сопровождали нас по всему пути до самого музея «Дорога жизни».

 

 

 

Вражеское кольцо осады вокруг Ленинграда сомкнулось почти в самом начале Великой Отечественной войны. До основания разрушить и стереть с лица земли этот прекрасный город, уничтожить всех его жителей – такими были планы фашистов. Восьмого сентября 1941-го года для ленинградцев начался тяжёлый период блокады: они строили защитные сооружения, дежуря по ночам на крышах домов, гасили зажигательные бомбы, спасая таким образом от пожаров здания, трудились у станка, сражались в партизанских отрядах.

 

 

 

С самых первых дней после немецкой бомбежки на Бадаевских складах сгорели тысячи тонн муки, сахара и других продуктов, и в осажденном Ленинграде начался страшный голод. Растопленные огнем и залитые водой две с половиной тонны сахара, которые были на складах, смешались с землей. На место пожарища приходили жители Ленинграда и ели эту смешанную с сахаром землю, одни саму землю, другие приносили домой, варили ее и затем, процедив, пили сладкую воду. Это давало возможность людям спастись от голода, получив хоть какие-то калории. Мальчишки собирали эту «сладкую» землю и меняли на хлеб.

 

 

 

Первая блокадная зима была очень холодной. Не было транспортного сообщения, воды, электричества. Жуткий холод стоял в домах из-за отсутствия отопления, стены промерзали насквозь.

 

 

 

Голос экскурсовода дрогнул, в нем послышались едва сдерживаемые слезы: «Я коренная петербурженка, поэтому все, что связано с блокадой моего родного города, для меня священно. Позвольте, я начну нашу экскурсию по дороге жизни с рассказа о моей семье».

 

 

 

Воцарилась такая тишина, что слышно было, как под колесами автобуса скрипит снег. Все слушали, затаив дыхание.

 

 

 

Бабушка и дедушка Людмилы Вениаминовны всю блокаду жили в Ленинграде. Мужчина работал инженером на заводе. Он участвовал в проектировании трубопровода, который потом был проложен по дну Ладожского озера. Его жена трудилась на легендарном Кировском заводе. Экскурсовод рассказывала о тяжелых, бесконечных блокадных днях, тяготах и лишениях, которые пришлось пережить ее родным в осажденном городе. Но особо в ее рассказе меня тронули слова о хлебе. Слова о нем Людмила Вениаминовна начала со строк Ольги Берггольц:

 

 

 

Сто двадцать пять блокадных граммов
С огнем и кровью пополам…

 

 

 

Именно на этом кусочке блокадного хлеба держалась оборона Ленинграда. Карточки в городе были введены еще 18 июля 1941 года, тогда на человека выдавалось 800 граммов хлеба. Затем хлебная пайка стала постоянно снижаться, и уже 8 сентября рабочим полагалось 200 граммов, а всем остальным 125 граммов хлеба не самого лучшего качества.

 

 

 

Именно на этом кусочке блокадного хлеба держалась оборона Ленинграда. Карточки в городе были введены еще 18 июля 1941 года, тогда на человека выдавалось 800 граммов хлеба. Затем хлебная пайка стала постоянно снижаться, и уже 8 сентября рабочим полагалось 200 граммов, а всем остальным 125 граммов хлеба не самого лучшего качества.

 

 

 

Блокадный хлеб ведь был совсем не такой, как тот, что мы едим теперь. Он даже с виду не похож на привычный хлебушек с хрустящей корочкой. Делали хлеб в блокаду из всего, что возможно было достать. К муке добавляли лебеду, жмых, лузгу, даже кору деревьев. Да и мука использовалась и кукурузная, и ячменная, и даже обойная.

 

 

 

Даже по карточкам хлеб нельзя было получить задним числом или наперед, поэтому обессилевшим, истощенным ленинградцам каждый день приходилось ходить в булочную и выстаивать в длинных очередях. Но даже в таких нечеловеческих условиях ленинградцы не только боролись за жизнь, но ещё и работали на оставшихся военных заводах, производя снаряды для фронта.

 

 

 

Первая остановка — третий километр Дороги Жизни. Здесь находится мемориал «Цветок жизни». Выйдя из экскурсионного автобуса, мы замешкались от неожиданности. Перед нами раскинулась аллея Дружбы — березовая роща из 900 деревьев, каждое из них – символ одного дня блокады. На белоснежных стволах берез, в память о детях, защищавших город, повязаны красные пионерские галстуки. Рядом с аллеей расположен траурный курган «Дневник Тани Савичевой». Он состоит из восьми стел, выполненных в виде страниц блокадного дневника. Едва сдерживая слезы, мы прошли по мемориальному комплексу, поклонились памятнику всем детям блокады, на котором написаны простые, но такие важные слова: «Пусть всегда будет солнце». В эти минуты я пыталась представить, как такие же, как и я, или еще младше дети блокадного Ленинграда наравне со взрослыми пережили те страшные времена. Пыталась, но не смогла.

 

 

 

Опустив головы и всхлипывая от слез, накатывавшихся на глаза, мы возвратились в экскурсионный автобус. Людмила Вениаминовна продолжила рассказ. Но теперь каждое её слово звучало по-особенному, а перед моими глазами вставали белые березки в красных галстуках и написанные детским почерком строки из дневника Тани Савичевой.

 

 

 

Бабушка рассказывала Людмиле Вениаминовне, что блокадный хлеб был необыкновенно вкусным, и забыть его вкус и запах невозможно. В тяжелые дни оккупации чувство голода не покидало людей ни на минуту. И вот эти спасительные 125 граммов нужно было растянуть на целые сутки, а иногда и дольше. Именно поэтому его не кусали, а резали на маленькие кусочки и прятали, потом доставали по чуть-чуть и сосали, как леденец, растягивая так на весь день. Это позволяло не так остро ощущать голод и дожить до завтра. О хлебе думали постоянно, он снился по ночам. На вопрос, что самое ценное в жизни, эта хрупкая, повидавшая много горя женщина тихо и лаконично отвечала: «Хлеб».

 

 

 

Трепетное отношение к хлебу бабушка Людмилы Вениаминовны сохранила до конца жизни. На столе возле ее тарелки никогда не оставалось ни одной хлебной крошки: она всегда очень бережно и в то же время ловко придавливала пальцем случайно упавшую крошку и неизменно аккуратно клала ее в рот. Да и вообще она ела этот продукт как-то по-особенному, с наслаждением и нежностью.

 

 

 

А после смерти бывшей блокадницы в ее вещах нашли бережно завернутый в чистую ткань маленький кусочек хлеба.

 

 

 

Автобус подъехал к монументу «Разорванное кольцо», который находится на сороковом километре Дороги жизни. Мы заметили этот памятник задолго до берега Ладоги. Он состоит из двух половин незамкнутой арки, которые символизируют кольцо блокады. Эти две арки разделяет небольшой промежуток. Он и есть олицетворение Дороги жизни. Именно в этом месте с земли на тонкий лед Ладожского озера в суровые военные годы съезжали с Вагановского спуска полуторки, чтобы доставить в осажденный город с не оккупированной еще территории продовольствие, медикаменты, боеприпасы и топливо. В обратный путь из блокадного Ленинграда эвакуировали мирное население, переправляли культурные исторические ценности. На мемориале высечены слова:

Потомок, знай! В суровые года
Верны народу, долгу и Отчизне,
Через торосы ладожского льда
Отсюда мы вели дорогу жизни,
Чтоб жизнь не умирала никогда!

 

 

 

Этому бессмертному подвигу на ледовой трассе Ладожского озера посвящены экспозиции музея «Дорога жизни», который был открыт 12 сентября 1972 года.

 

 

 

45-й мемориальный километровый столб. Здесь, в самом начале военной магистрали и находится музей. Небольшое с виду здание по форме напоминает глыбу льда. Рядом с мемориалом возвышается Ладожский курган, который сооружен в память о погибших в блокаду воинах, а неподалеку виден действующий Осиновецкий маяк.

 

 

 

Первые экспозиции созданы благодаря стараниям работников музея, которые собрали невероятное количество информации, экспонатов, передающих блокадный быт, атмосферу, царившую в осажденном городе. В ходе поисковых работ со дна Ладожского озера были подняты памятники военной истории.

 

 

 

Находясь в музее, понимаешь, что важнейшими для каждого блокадника были простые, но драгоценные слова: хлеб, вода. Самые обычные люди стремились сделать все, порой даже невыполнимое, чтобы помочь родному городу: прокладывали по дну Ладожского озера трубопровод, электрический кабель. От фашистских снарядов, не прекращающегося мучительного голода жизнь могла оборваться в любую секунду, но эти нечеловеческие страдания не убили в ленинградцах таких чувств, как любовь, дружба, сострадание, совесть, благородство.

 

 

 

Возвращались в гостиницу мы в полной тишине. Каждый думал о чем-то своем, сокровенном. А меня не покидала мысль о том, что жителям блокадного Ленинграда вовсе не нужно было ходить в разведку, сражаться с врагом, минировать мосты. В этих нечеловеческих условиях, находясь в осажденном фашистами городе, чтобы победить, им достаточно было лишь только выжить. Но они сделали намного больше. Они, рискуя собой, обезвреживали зажигательные бомбы на чердаках. Обессилевшие и голодные, они тушили пожары и изготавливали на заводах снаряды для фронта. Они учились в школе и давали концерты раненым в госпиталях, сохранили культурные ценности родного города, заботились о других, а самое главное, искренне верили в Победу.

 

 

 

Удивительно светлая и трогательная экскурсия в музей «Дорога жизни» перевернула мое сознание, заставила по-другому посмотреть на многие привычные вещи и поступки, понять, что значит мужество и любовь к Родине.