Семь лет спустя

Необычная история, которая может случиться с каждым.

 

 

 

Утро. Я с мамой еду в трамвае. К остановкам он подползает нехотя, как толстый жук, с глазами-фарами и усиками-пантографом. На улице люди куда-то торопятся, бегут, и у всех не лицо, а маска. Какие-то они скучные, безжизненные… Мама потянула меня за рукав, прервав мои мысли.

 

 

– «Вот и приехали. Ну-ка, вылетай!» – скомандовала она.

 

 

 

Я выпрыгнула из «толстого жука», и он дальше, лязгая и кряхтя, отдалялся от нас.

 

 

– Мам, где это мы?

 

 

– Дорога детства, «Фестивальная аллея». Твоя бабушка привела меня сюда ребенком. Каждое дерев – как родное. Знаешь, почему так называется. Нет? В 1957 году комсомольцы восстановили здешние места и за это получили путёвки на Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве. С тех пор и пошло – «Фестивальная аллея».

 

 

 

Мы спокойно сидели и беседовали. Вдруг, кого я вижу! Тетя Зина. Тучная, злая женщина с хитрыми глазками и носом-пяточком. Она мне сразу не понравилась, больно скверный у неё характер. Как моя мама с ней общается? Просто соседи? Увидев друг друга, сошлись, и началось… Бесконечная болтовня о банках с огурцами, о стиральных порошках, о молодежи. Трещат две сороки, как маленькие!

 

 

 

Пока они разговаривали, меня заманивал другой голос. Это был голос аллеи, который завораживал. Он куда-то звал меня и не уходил из головы, я не удержалась и пошла.

 

 

 

Я осматривалась, но без опаски. Когда гуляешь по аллее, надо идти не спеша. Посмотри по сторонам, и ты увидишь могучих стражников. Это каштаны. Мощные, необъятные стволы, глубокие извилины коры – всё говорит о том, как многое пережили эти деревья. Взгляни чуть выше, обрати внимание на необычную крону. Она – словно многоэтажный дом, который приютил разных живых существ: начиная с птиц, и заканчивая букашками. Листья напоминают хвосты павлинов, грациозно, но неохотливо танцующих на ветвях. Цветы причудливы и удивительны, похожи на цветоложе малины либо на маленькие заснеженные елочки: Но будь осторожен! Смотри под ноги и не зацепись о корни деревьев, они, как щупальца осьминога, вылезают из земли.

 

 

 

Одно дерево отличалось от других: могучее ветвистое, а узоры коры напоминают глаза.

 

– Здравствуй, – наивно и совсем по-детски поздоровалась я.

 

– Доброе утро, – ответило оно.

 

 

Я обомлела. Нет, ну представьте себе: идёте, гуляете, густой туман… И тут говорящее дерево!

 

– Знаешь, я тут давно живу, видел много, но самое страшное – это Вторая Мировая, – продолжало оно.
И впрямь. В стволе вмятина – шрам от войны.

 

 

Дерево продолжало свой монолог, пересказывало события, уточняло детали. Вскоре устало, зароптали листья, мирно колыхающиеся на свежем ветру. Попытавшись перенести свои мысли в другую сторону, я отвлеклась на голубое здание.

 

– Посмотри, какой красивый дом, ещё немецкий! Он охраняется дикими котами. Ожившие каменные львы держат щиты и так сильно размахивают хвостами-хлыстами, что воздух рассекается и свистит.

 

 

Дома тянутся бесконечным лабиринтом, а растительность подчеркивает утонченный вкус архитекторов. Помимо людского мира здесь есть и другой, тоже живой мир зданий и сооружений. Каждая из построек, как человек, неповторима и уникальна, у каждой свой характер: одна хрупкая и изящная, другая гордая и величественная… Какими бы не были дома: темными или светлыми, яркими или тусклыми, от них веет свободой, радостью и стариной, ты сразу переносишься в прошлое и ощущаешь себя частичкой истории.

 

 

 

Размышляя, я не задумывалась, куда иду, и затерялась, села на скамейку. Испугалась, да и вдобавок, туман начал сгущаться, образовывая плотную пленку между небом и землей. Резко я ощущаю холод в плече, поворачиваюсь… Да что это такое! Может, я сплю? Нет, я сошла сума! Теперь памятник живой, у него густая борода, вьющиеся волосы, он что-то бормочет себе под нос

 

 

– Девочка сколько тебе лет?

 

– Пять … – в нерешительности промямлила я.

 

– Знаешь, кто перед тобой стоит? По глазам вижу, что нет. Ну что же, к твоему вниманию, величайший немецкий философ и экономист, Карл Маркс, собственной персоной. Как давно я не говорил: Оживляющий туман… Слушай, хочешь – расскажу экономическую теорию капитализма?

 

 

 

И, не дождавшись ответа, быстро затараторил, что то непонятное. Я разозлилась.

 

– Извините, что перебиваю, но Антуан Экзюпери был прав. Вы, взрослые, – самые скучные на всем свете.

 

 

 

И убежала, едва ли не напугав ожившую скульптуру «Ребенок с кошкой». Я решила не подходить к ним, пусть играются.

 

 

 

Но мне предстояло повидать еще оду героиню моего необычного рассказа. Пройдя немного назад, я уставилась на один из домов. Его фасад украшала фигура прекрасной девушки, в платье цветом морской волны.

 

– Здравствуй.

 

 

 

Она молчала, но эхо поговорило со мной: «Здравствуй… равствуй…»

 

– Знаю, что ты меня слышишь, ответь, пожалуйста…

 

– Ах, прости… Холодно утром, я задремала, – тихо протянула она.

 

– Простите, кто Вы?»

 

– Я – ученица архитектора, который жил в этом доме. Это всё, что я по мню. Прости, я так устала…

 

 

 

Тихо зевнув, опустила голову с прядью на плечо. Она так изящна, хрупка и очаровательна. Голос её похож на мамин: ласковый и теплый, и я просыпаюсь.

 

 

 

Солнечное утро. Сон меня перенес на семь лет назад. Поднявшись, наспех одевшись, я выскочила на улицу и крикнула на прощанье любимую фразу:

 

– Я на Фестивальную.

 

 

 

Теперь еду не на «жуке», а на новеньком трамвае, который похож на кузнечика.

 

 

 

Выхожу и сажусь на лакированную скамейку, солнечные зайчики бегают по деревьям, а я в наслаждении закрываю глаза… Наверное, в районе Амалиенау это самое чудесное место. Слышишь, как приветливо щебечут птицы, звенят колокольчики трамвая…

 

 

 

Я рада, что родилась в Калининграде, рада, что мама открыла мне «тропу». «Фестивальная аллея» – источник вдохновения, место, где рождается новая поэзия, место, где душа блаженствует.

 

 

 

Автор Назарова Виктория