Учитель литературы из Ярославля об образовании

Василий Алексеевич Разумов — молодой учитель литературы одной из провинциальных школ. Мы поговорили о том, почему учителям приходится скрывать свою личность, как интересно рассказать о «Тарасе Бульбе» и в чем же заключается неоднозначность фигуры Веры Полозковой в современной поэзии.

 

 

 

— Для чего на самом деле нужен учитель в школе?

 

— Мне кажется, для того, чтобы разглядеть учащегося. Понять его сильные стороны и рассказать ученику о том, как эти сильные стороны развивать.
Одна из главных ошибок педагогики — это педагогика ошибки. Вы, например, пишите самостоятельную по русскому. Две ошибки вам выделили красным, но десять правильных мест никак не обозначили. Вы видите только, что у вас есть ошибки. Но если бы педагог зелёным цветом обвёл те десять правильных ответов, восприятие ситуации поменялось.

 

 

 

— Есть ли место учителям, которые готовы натаскивать только на формат ЕГЭ, следуя исключительно шаблонам, в «идеальной» школе?

 

— Нет, однозначно. Я вообще противник этого единого государственного экзамена. Мне один раз приходилось готовить человека к ОГЭ. Я до сих пор не могу смириться с критериями и структурой, с тем, что у каждого из пяти сочинений есть свой шаблон. Почему вообще творческие задания выполняются по шаблону? Создается впечатление, что тебе объясняют правила какой-то настольной игры, по которым ты должен играть. В то время как, образование это далеко не игрушки.

 

По итогу, школа превращается в цех по подготовке к экзаменам. Ну сдал ученик все, что хотел, на 100 баллов. А что дальше делать? В ВУЗе тебя тоже будут готовить к итоговым работам, о всем этом материале можно будет забыть сразу после выпуска. Сейчас школа не готовит к реальной жизни.

 

 

 

— Причём формат ОГЭ по литературе очень отличается от формата ЕГЭ, теперь снова придётся переучиваться.

 

— Да. И мне тоже.

 

 

 

— Откуда брать учителей? Вопрос с таким, казалось бы, очевидным ответом, но все же…

 

— Педагогический вуз, мне кажется, это последнее место, откуда их надо брать. В педагогический вуз, чаще всего, идут люди, которые никуда не поступили или им нужно откосить от армии… В большинстве своём, пед — это «отстойник».

 

 

 

— А как тогда готовить учителей?

 

— Нужно, в первую очередь, поменять образ учителя в медийной среде. Должно появиться повышение престижа профессии. Реально повысить престиж может только государство.

 

 

 

— К слову, о медиа-пространстве… Вы читали, может быть, книгу или смотрели фильм «Географ глобус пропил»?

 

— Конечно, даже несколько раз перечитывал.

 

 

 

— Учитель, которого нам показывает это произведение, плохой?

 

— Для меня это загадка всегда была… В профессиональном плане, конечно, плохой. Они там учебник читали на уроках, что за бред. В плане нравственном, он, безусловно, образец. Помните сцену, где они остались в бане с ученицей? И у него есть влечение к этой ученице, и она в него влюблена. И в тот момент ничего из не останавливает сделать то, что полагается двум, любящим друг друга людям. Но герой Иванова четко понимает, что он учитель, а она ученица и ничего, связывающего их, быть не может. Его удерживает внутренний этический барьер. Он абсолютно железобетонный.

 

 

 

— Как вы относитесь к родительским собраниям? Есть ли в них смысл? Я сейчас про традиционные, которые начинаются с фразы «а сейчас мы будем обсуждать Петю и его плохие оценки».

 

— Нет, есть же What’s up… Зачем отрывать людей от важных дел, когда есть мессенджеры? Можно решать все, не отходя от плиты. Какие-то важные бумаги я могу передать через учащихся.

 

И я не понимаю, зачем на собраниях говорить о ребёнке? Если возникли какие-то проблемы у конкретного ученика, и они не касаются всего коллектива, можно же всегда написать лично, не нужно выносить это на всеобщее обозрение.

 

 

 

— Все, мне кажется, хотят узнать побольше об учителе, который им импонирует. Но почему учителя боятся показать свою личность? Ведь на уроке они пытаются скрыться за методическими пособиями, пытаются объяснить то, чего сами не понимают и не принимают.

 

— Я не скрываюсь, например. Просто никто не видел моих фотографий в купальнике. На самом деле, я не знаю таких примеров…

 

 

 

— Ну вот сидите вы на уроке, и так вам нравится энергетика учителя, что неосознанно начинаете задумываться о том, как устроен ее быт, вкусно ли она готовит и так далее… Но вы же не можете лезть в личное пространство чужого взрослого человека. Как быть ученику и учителю?

 

— Ученику заниматься тем, что ему интересно, здраво оценивая, несёт это тебе какой-то вред или нет, а учителю продолжать жить свою частную жизнь, к вам же никто в окно не залезает!

 

 

 

— Ещё у многих учителей закрыты профили…

 

— Я свой закрыл не от детей. Чего мне стыдиться?! У меня все красиво! Но закрыть мне его пришлось больше от родителей, которым не нравится мое творчество, для кого-то я смотрелся подопечным сатаны, не все приняли, так скажем. Мне кажется, что учителя всё-таки это делают больше из-за родителей.

 

Но и от ученика многое зависит, на самом деле. У меня есть знакомая и ее донимал мальчишка-ученик, говорил ей всяческого рода непотребства. Такое тоже бывает.

 

 

 

— Можете выделить ошибки молодых учителей?

 

— Сон! Я шучу, конечно. Нельзя ни в коем случае робеть. Быть неподготовленным, потому что дети это сразу видят. Мои старшие коллеги, наверное, выдели ли бы излишний фанатизм… Но я пока маленький, мне это нравится. Ещё нельзя принимать детей за дураков. Никогда.

 

 

 

— Когда у учителей случается эмоциональное выгорание? И можно ли с ним работать?

 

— Всегда. Сидишь, составляешь план урока, раз грустно стало, сходил валерьяночки попил. Я не знаю, работал ли я с ним, мне кажется, нет, но многие сказали, что работал. Когда я чувствую себя эмоционально плохо, говорю, что заболел.

 

 

 

— Как учитель может переключиться с Илиады на рассказ о чете Брик и Маяковском за один день?

 

— Механически. Это работает так же, как переодеться, главное не увлекаться одним произведением на целый день.

 

 

 

— Нужно ли проходить «Тараса Бульбу» в школе?

 

— Да, это хорошее произведение, но я не уверен, что именно в 7 классе читатель будет достаточно подготовлен. Гоголь, например, строя повествование, прибегает к эпическим приемам, которые использовал ещё Гомер в древней Греции. Почему Гоголь опомнился в 19 веке? Об этом было бы интересно поговорить. Тут же сравниваем две редакции и понимаем, что Россия появилась только во второй, а в первой автор пишет украинский эпос. Можно обсуждать тот мнимый патриотизм, это тоже интересно — развенчивать некогда устоявшуюся норму. Если разобраться, то ни о каком патриотизме там речи не идёт. Можно с разных сторон зайти.

 

 

 

— Как без христианской культуры проходить произведения Достоевского?

 

— Первое, если мы выносим за скобки христианство, то Достоевский это любимый автор многих психологов. Его произведения можно изучать метапредметно, рассматривая психологические образы,что крайне интересно. Второе. Не читали вы Евангелие, а в чем проблема, благодаря Достоевскому, познакомиться с главой о воскрешении Лазаря? Пусть Достоевский станет ядром, от которого мы протянем ниточки к другим вещам.
Я так «Евгения Онегина» с детьми проходил. В специальной рабочей тетради было задание узнать, почему «Форейтор бородатый» — смешно. Они смотрят лекции, читают о тогдашнем быте. Оказывается, что форейтором должен быть маленьким мальчик, а здесь «бородатый» то есть совсем не молодой.

 

Сон Татьяны наполнен фольклорными мотивами, которые мы не проходим, но для понимания всего текста это знать нужно.

 

 

 

— Чтобы углубиться во все мелкие детали, необходимо время, которого катастрофически мало. Например, на «Отцов и детей» отводится 5 академических часов, из которых 1 урок мы изучаем биографию,1 историю создания, остальные тратим на писанину ради оценки… Толком не обсудив произведение…

 

— Есть такая тайная вещь — ложь и лицемерие. По документам мы проходи Онегина 4 урока, но многие не могут потратить на него меньше 20. Пусть меньше, но лучше. Думаю, правильнее мало знать, но глубоко, чем все и по верхам.

 

 

 

— Как Вы относитесь к биографиям писателей в учебниках? Просто они, иногда, настолько идеальные, что , мне кажется, чем ближе к Серебряному веку, тем больше говориться о творчестве автора. Стоит ли ученику знать только об «идеальном» образе автора?

 

— Нет. Точно нет. Школа придумана для того, чтобы познакомить подрастающее поколение со взрослой жизнью. А она правда сложная.

 

 

 

— Почему филологи считают Веру Полозкову плохой поэтессой?

 

— Я её особо не читал. Думаю, она не плохой поэт, просто нишевый. Молодёжный.

 

 

 

— Вы планируете дальше преподавать?

 

— Конечно.