Из мира закулисья — на сцену Мариинского театра!
Театральные программки аккуратной горкой лежат у неё дома на письменном столе вместе с тетрадями и учебниками за восьмой класс. Арии многих опер она знает так хорошо, что, если её неожиданно разбудить среди ночи, она без запинки тут же споёт их, ведь второй год Анфиса Маргарита Дангль поёт в детском хоре прославленного Мариинского театра в Санкт-Петербурге.
С шести лет девочка заходит в этот всемирно известный театр со своей мамой только со служебного входа. Ведь Мария Владимировна Федотова уже 11 лет — первая флейта Большого Симфонического оркестра Мариинского театра. Многие спектакли этого театра моя 14-летняя героиня видела уже по многу раз из служебной ложи рядом со сценой, куда многие артисты и музыканты этого театра часто приводят своих детей.
«Можно сказать, что я выросла в закулисье Мариинского театра, — говорит о себе Анфиса. – Меня с детства знают все музыканты оркестра». Однажды, услышав солистку — Цветану Омельчук в опере Россини «Золушка», она сразу же после спектакля за кулисами решила с ней познакомиться и высказать ей своё восхищение. Папа Анфисы тоже служит в театре: много лет играет на сцене Венского театра в Австрии. Ещё он автор семи книг, одну из которых посвятил ей — своей любимой дочке.
Всей творческой семьёй с детства юной Анфисе прививали любовь ко всему прекрасному. Девочка шесть лет училась в музыкальной школе и добилась немалых успехов в игре на фортепьяно: в девять лет была даже победительницей Международного конкурса юных пианистов «Feueuich» в Вене. Сейчас Анфиса с удовольствием занимается в художественной школе и уже два года поёт в детском хоре Мариинского театра. Этой осенью, несмотря на свою занятость в театре, восьмиклассница записалась ещё и в нашу студию юных журналистов во Дворце творчества «У Вознесенского моста», где я с ней и познакомилась.
Анфиса с удовольствием ответила на все мои вопросы о буднях и праздниках детского хора Мариинского театра, в котором сейчас около 50-ти участников от 5 до 18 лет. Но первый вопрос я решила задать коллеге по журналистской студии о своей бывшей однокласснице – Диане Бисултановой, которая тоже, уже четвертый год, поёт на сцене Мариинского театра.
— Диана рассказывала мне, что она никогда не занималась пением в музыкальной школе. Однако, когда пришла на прослушивание для поступления в детский хор Мариинского театра, её вокальными данными остались довольны… Анфиса, неужели так несложно без подготовки попасть на сцену одного из самых знаменитых театров мира?
— О, а я знакома с Дианой! У неё прекрасный голос. Мне, конечно, после шести лет занятий в музыкальной школе, наверное, было проще пройти прослушивание у нашего доброго и милого хормейстера Ирины Валерьевны Яцемирской и её помощницы аккомпаниатора Светланы Вячеславовны Несмеловой. Но ведь и я к тому времени уже два года, как решила уйти из своей музыкальной школы. Но, к счастью, меня тоже приняли в этот замечательный хор и сразу же стали вводить в спектакли, потому что я быстро «схватываю» все объяснения и чисто пою по нотам. К тому же, и мой низкий альт оказался очень востребованным.
— Расскажи про своё самое первое выступление в составе детского хора Мариинского театра?
— Моё самое первое выступление было, как ни странно, не в опере, а на балете «Щелкунчик». Там тоже есть хоровая партия. Мы пели её, стоя в оркестровой яме. И я навсегда запомнила эти яркие эмоции и гордость за то, что пою в спектакле такого великого театра!
— А сейчас в каких операх ты поёшь?
— В моём хоровом репертуаре девять опер. Это — «Богема» и «Паяцы», «Отелло» и «Сон в летнюю ночь», «Сестра Анжелика», «Турандот» и «Парсифаль». А в оперу Рихарда Штрауса «Женщина без тени» меня ещё только собираются ввести: идут репетиции.
И можешь себе представить, что все наши партии – на иностранных языках: английском, немецком, итальянском, французском и даже на латыни. Немецкий я знаю так же хорошо, как и русский, ведь своё детство я провела в Австрии. Английский я с начальных классов изучаю в своей Второй Санкт-Петербургской Гимназии. Чтобы было проще петь на незнакомом языке, нам разрешают писать на нотах транскрипцию на русском. Кстати, эти ноты выдаются из библиотеки Мариинского театра.
— Есть среди этих опер любимые?
— Обожаю «Богему» Джакомо Пуччини за то, что мы на сцене не только поём, но и подыгрываем актёрам. Люблю и его «Тоску» — за очаровательный костюм в красивой, спокойной цветовой палитре. Очень нравятся также костюмы в опере «Паяцы» Руджеро Леонкавалло – они удобные. Нравится «Сестра Анжелика» — это тоже опера композитора Джакомо Пуччини за то, что её партия легко учится, несмотря на то, что мы поём на смешении двух языков — немецкого и латыни.
Вообще я больше всего люблю выступать на сцене Концертного зала Мариинского театра. Но чаще наш детский хор поёт на старой сцене. Но, независимо от зала, всем без исключения ребятам нашего детского хора нравится, когда мы поём не на сцене, за кулисами. Ведь тогда можно не учить наизусть тексты, а петь по нотам.
— А где вы поёте за кулисами?
— Например, в опере «Отелло» итальянского композитора Джузеппе Верди. Но мы иногда поём даже стоя рядом с музыкантами в оркестровой яме поём. Тогда все надеваем свою чёрную одежду, чтобы быть как можно незаметнее для зрителей. Например, в балете «Щелкунчик», а также в операх «Сестра Анжелика» и «Сон в летнюю ночь» Бенджамина Бриттена. А в опере «Парсифаль» Рихарда Вагнера весь наш детский хор под руководством дирижёра исполняет партии в ложе на самом верхнем ярусе старого здания Мариинского театра. Это режиссёрское решение связано с тем, что мы исполняем роли ангелов. И как будто мы поём их голосами сверху: откуда-то с небес. А чтобы нас не заметил внимательный зритель, это ложе аккуратно закрывают плотной чёрной тканью.
— Анфиса, а в каких постановках тебе не очень нравится выступать?
— В опере «Турандот» итальянского композитора Джакомо Пуччини я пою в роли души нерождённого ребенка. Но мне не мило это выступление вовсе не из-за мрачного сюжета, а из-за тесно-дискомфортного сложного костюма и парика. К тому же в одном из актов этой оперы (а во время этого спектакля детский хор три раза выходит на сцену) мы стоим практически без слов, не двигаясь целых сорок минут. Так долго стоять на душной сцене в узкой одежде мучительно и муторно. Именно в этом спектакле даже бывали случаи, когда кому-то из маленьких детей нашего хора становилось дурно и их незаметно уводили за кулисы.
— Анфиса, вам кто-то в театре перед спектаклем помогает надевать парики, наносить грим, справиться со сложными костюмами?
— Парики нам всегда надевают театральные гримёры, и они же иногда гримируют нас, когда мы не можем, например, справиться сами. Новые костюмы для нас специально не шьют, нам приносят уже готовые из костюмерной, в которых раньше уже кто-то выступал и мы выбираем себе их сами по размеру. Но иногда по нашей просьбе их могут и «подогнать» под фигуру, если костюм оказывается уж слишком велик или мал.
Во время моего интервью выяснилось, что моя разносторонняя собеседница очень любит читать. Прошлым летом она буквально «проглотила» роман Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» и осталась в полном восторге от его сюжета и языка. А ещё Анфиса очень дорожит дружбой. Её самые лучшие подруги — именно из детского хора Мариинского театра. «Мы все одинаково любим и ценим удивительную прекрасную и в чём-то волшебную атмосферу театра, любим хорошую музыку и книги, нам всегда есть о чём поговорить друг с другом», — призналась мне Анфиса, когда мы с ней уже заканчивали нашу беседу за чашкой зелёного чая в уютном кафе в десяти минутах ходьбы от Исаакиевской площади.
Автор текста Дарья Мацепон, 16 лет
Фото Ирины Яцемирской и Светланы Несмеловой
Фото из личного архива Анфисы Маргариты Дангль
+30